Волошинский сентябрь в Коктебеле

                 Если вы любите теплое море, белый песок, пальмы, запах магнолий, четырехзвездный отель на берегу, да так, чтобы прямо в купальнике выбегать на пляж, а вечером, как стемнеет, в белом платье на каблуках двенадцать сантиметров, и чтобы бассейн с морской водой и баром «ол-инклюзив», вам в Коктебеле не понравится. Потому что Коктебель – это нечто особенное. Уже лет пятнадцать, как осушены здесь болота, а на их месте вырыты  бассейны. Но сколько их не чистят,  вода в них упорно цветет, а по вечерам можно услышать поредевший хор вселившихся в новое болото старых его обитателей – желтовато-зеленых крапчатых жаб, местных эндемиков. Горы здесь необычные: справа – потухший вулкан Кара-Даг - заповедник, куда ходить строго-настрого запрещено – штрафы даже по здешним, не подвергшимся инфляции меркам, огромные. Красив чертовски, особенно с моря. Черная стена вырастает прямо из воды, заслоняя собой небо. Кожей чувствуешь миллионы лет существования этого природного по-готически сурового изваяния. Со стороны поселка, если приглядеться, карадагские скалы образуют профиль поэта Максимилиана Волошина, воспевшего и прославившего здешние  края.                              

                 Слева – холмы, осенью напоминающие застывшие песчаные торосы. Здесь можно гулять сколько хочешь, вдыхая запахи полыни и лаванды. Человек в Коктебельских степных горах выглядит маленьким, как песчинка, но ощущает себя свободным, как ветер – без правил и ограничений.

          Собираясь на пляж, положите в рюкзак джинсы, свитер и теплую куртку, потому что погода в Коктебеле капризна и переменчива. Здесь всегда дует сильный сухой ветер. Сколько не мажь кремом лицо, все равно вернешься домой с обветренной кожей, а если совсем не повезет – с бронхитом.

                  Пляжи в Коктебеле никудышные. Когда-то здесь был роскошная песчаная коса, безжалостно срытая и вывезенная на строительные нужды во времена развитого социализма. Пляж покрывает привезенная из-под Белгорода белая галька, уже чуть-чуть обсосанная морским прибоем, но все еще колючая и совсем не здешняя.

И, тем не менее, Коктебель – место сказочно завораживающее. Впрочем, у меня с ним личные отношения, свои счеты…

Коктебель – место паломничества людей с бродячими душами, у которых от избытка неба, гор, моря и ветра рождаются поэтические образы, которыми они живут весь год до следующего Коктебеля. Наверное, таким человеком был Максимилиан Волошин, поэт и художник, отказавшийся от жизни в богемном Париже и поселившийся в начале прошлого века в Коктебеле. С тех самых пор поэты и писатели тянутся сюда побродить по лысым  холмам, попить местного портвейна и собрать ингредиенты, необходимые для вдохновения.

Вот и мы, как они…

Но помимо поиска новых струн в своей душе, у нас есть дело. Мы приехали на писательский симпозиум. Юра написал пьесу в стихах и его пригласили, как участника фестиваля.

А теперь напрягитесь и назовите хотя бы трех современных поэтов. Ну, хотя бы одного! Вот в том-то все и дело… Думаете их нет? Вы даже себе представить не можете, какие сильные поэты живут и творят в России. Их никто не знает, потому что поэзия у нас не издается, она нерентабельна. Поэтические книги печатают лишь чудаки-меценаты, да сами поэты за свой счет. И только здесь, на фестивале, можно услышать мощную поэзию от больших, но мало кому известных поэтов. Два дня сидим с открытым ртом в уютном дворике Дома-музея Волошина, кутаясь в свитера, слушаем стихи. В авторском исполнении они звучат как музыка со вкусом, запахом, объемом...

Первую премию за сборник стихов получает поэт Мария Ватутина. Несомненно,  заслуженно. Она - главный номинант фестиваля.

Юре предлагают принять участие в Турнире поэтов. Он соглашается, даже не поинтересовавшись, каковы же его условия. А условия суровые для опьяненных коктебельским полынным воздухом и крымским вином поэтов: экспромт. Тема – «Древо желания». Время на создание шедевра - пятнадцать минут. Раздача листочков и переспрашивания съедают минуты три драгоценного времени. И вот как на контрольной: «Стоп. Сдали работы!».

Юру вызывают первым, и это не просто:

Древо желаний, что я посадил вчера,

Выросло утром. Я понял: теперь пора

Лезть на него и срывать все его плоды.

Но передумал: я первой дождусь звезды.

Аплодисменты. Непреступные лица жюри. Двадцать четыре поэта вслед за Юрой читают свои экспромты. У кого-то  - удачные, у кого-то не очень. Кто-то явно жулит, подгоняя под тему то, что уже было когда-то написано. Жюри совещается минут десять и называет девятерых, прошедших во второй тур. Ура! Юра в оглашенном списке.

Второй тур назначен на вечер. Мы пьем чай с коктебельскими травами в кафе Богема и гадаем, что они придумают на второй тур.

На сей раз темы две: «А поутру они проснулись» и «Любил бы я тебя».  Времени – полчаса. И вновь Юра первый:

- Проснись, уже утро. – Но где же мы были вчера?

- Вчера мы читали стихи на Турнире поэтов.

Потом ты подрался с одним инвалидом пера.

- Послушай, старик, может, лучше не будем об этом?

Ведь прошлого нет, есть один настоящий момент.

Давай проживать его весело и безупречно.

- Какой предпочтешь алкогольный сегодня фрагмент?

- Сто грамм коньяка – и фрагмент погружается в вечность  

Второй экспромт вызывает особо бурные овации:

Зачем ты сказала, что больше не любишь БГ?

Зачем ты сказала, что больше не любишь Земфиру?

Жалею, что долго готовил тебя я к ЕГЭ

И долго водил на спектакли в Театр сатиры.

Мы, зрители, оцениваем поэтические творения по пятибалльной системе.

И вот называется победитель – поэтесса из Сибири. Я не согласна. Ладно. Пусть так, в любом случае Юра вошел в пятерку лучших поэтов Волошинского фестиваля. А это очень почетно.  Усталые, но довольные, мы отправляемся спать.

А назавтра – подарок: солнце, поход в Тихую бухту, узбекская самса и татарские домашние пирожные, и вечерний джазовый концерт в кафе на набережной. А по его окончании, когда мы остаемся одни, Юра просит хозяина-джазмена поставить диск Пуглиезе. И мы танцуем одни на неровном нескользком полу.

А уже на утро мы подремываем на верхних полках феодосийского «двести двенадцатого» и думаем о том, как же хорошо в Коктебеле. 

Текст Юли Гуревич

Юрий Луговской

СТРАНА СИНИХ ГОР

Сходи за вином, дорогой мой поэт, Кац мой милый.

Мой милый поэт, авангардный поэт, о сходи за вином!

Ты тоже с похмелья, но ты – ты найдешь в себе силы.

Ты знаешь слова, и пропустят тебя в гастроном.

Ты помнишь вчерашнее, Кац, я же – только фрагменты.

Мы их зарисуем, но только сначала сходи за вином.

Я мидий пожарю в порядке эксперимента

И женщин тебе приведу. Но сходи в гастроном!

А женщины, Кац… и зачем ты читал им сонеты?

Всё выпили, Кац, и придется идти в гастроном.

Иначе – я чувствую – кончится, кончится лето.

И осень похмельем осядет на сердце больном.

                                 *      *     *

Два года не пью. Как на это посмотришь, философ?

Два года похмелья пожар не пылает в груди.

И сразу отпали навязчивые вопросы:

Где денег достать или Что меня ждет впереди.

Летаю один… Ну а ты? Ты всё пишешь сонеты?

И женщин по-прежнему водишь на наш дикий пляж?

А я, знаешь, рад, что закончилось липкое лето

И мой авангардный подкуренный эпатаж.

И сердце мое не болит, и мне это не снится.

Ты скажешь: «Да это не жизнь!» Подожди, милый Кац.

Я вижу до боли знакомые, те же всё лица,

Но, Кац, я гурман, а гурману противен эрзац.

Блаженство и нега как следствие ломки привычек

И действие силы готовят к полету меня.

Ты сам соблазнял Кастанедой красивых сестричек

И местных философов сам им давно соблазнял.

Ну ладно, я помню, как ты откликался на просьбы,

И, если не можешь, схожу для тебя в гастроном.

Но видишь – закончилось лето, а осенью поздней

Бессмысленно греться подкисшим и слабым вином.   

                        *     *     *

            Солнце. Море. Хамелеон.

Бухта. Нудистский  пляж.

Мидии. Пиво. Слегка влюблен.

28-й камуфляж.

Кассиопея. Сюрю-Кая.

Твой мимолетный стон.

С губ твоих слизываю коньяк.

Польша. «Наполеон».

           *     *     *

Ласкает попу нежный бриз.

Кончает в небо кипарис.

Сентябрь. Пустынный пляж. Форос.

Дымок веселых папирос.

          *      *      *

Жизнь есть сон, говорил Кольдерон.

И я с ним согласился во сне.

Киммерийское солнце гарсон

Размешал в коктебельском вине. 

Заратустра спускается с гор.

Бесконечная длится весна.

И слова его как приговор:

Впереди – продолжение сна. 

***

ЗИГМУНД и ЛУ

Мини-пьеса - участник научно-творческого симпозиума «Волошинский сентябрь»     

http://www.theatre-library.ru/blogs/premiera/voloshinskii_konkurs_lugovskoi_yurii_zigmund_i_lu

Смотреть другие фотографии нашей поездки

© 2008 ExpressSite.ru

    Информация